В Бежецк меня привела дорога длиною, как минимум, в 15 лет. До этого были развилки, ступив на которые я, вероятнее всего, даже не узнал бы о существовании такого городка на просторах России.
Началось всё с книг. В 1996-ом году мне предложили несколько книжек по эзотерике. Я увлёкся данной темой. С этого времени в моей жизни стали происходить события, за внешней стороной которых я начал ощущать присутствие некоего силового поля, которое ориентировало меня, как стрелку компаса – в нужном направлении.
В 2006-ом году я впервые познакомился с трудами величайшего ясновидящего конца 19-го, начала 20-го века – Рудольфа Штайнера. С этого момента у меня широко открылись глаза и я стал не просто ощущать смысл происходящего со мной, но и понимать его.
В одной из работ Штайнера описывалась последовательность восхождения по ступеням духовного роста тех людей, которые избрали путь духовного развития. Я с недоумением обнаружил, что пару ступеней я уже миновал, будучи в сомнамбулическом состоянии материалиста советской закваски (видимо прошлую жизнь я прожил столь успешно, что хватило инерции на нынешнюю).
О следующей ступени говорилось, что её внутренней сутью станет: превращение очевидного в неочевидное. Будучи рабочим у станка, с перспективой работы до пенсии (дело происходило до кризиса 2008-го года, жизнь текла однообразно и размеренно, годы пролетали как недели, ни что не предвещало перемен ), я предположил, что, если верить Штайнеру, моё духовное развитие в нынешнем воплощении закончилось. Заводы и фабрики с их грохотом, вонью и потогонной системой осточертели до невозможности. Предыдущие шесть лет работы на производстве представляли нескончаемую череду одних и тех же событий. Подъём в четыре-пять утра, поездка в общественном транспорте с хмурыми, не выспавшимися пролетариями.
Восемь часов однообразной суеты у станка в оглушительном грохоте (на машиностроительных предприятиях добавлялся ещё смог). По окончании смены -- поездка домой, с заходом в продуктовый магазин. После работы ни о какой интеллектуальной деятельности речи и быть не могло – голова не соображала. Максимум, на что оставалось сил – тупо посмотреть в телевизор. В субботу отсыпной и банно-прачечный день (если начальство не вынудит работать). На духовное развитие оставалось одно воскресенье. Но и в этом случае со всех сторон, из-за стен, неслась какофония различных антропогенных звуков: буханье тяжёлого рока – похожее на работу сваезабивочного агрегата, скрежет дрели, ругань соседей.
Такая последовательность событий не прерывалась на протяжении многих лет. Некуда было скрыться от этого ужаса бессмысленной, однообразной суеты. Какое тут духовное развитие?
Но вот грянула осень 2008-го года. Рухнул старый уклад жизни. Пришлось искать новую нишу среди обломков бытия. За время поисков успел проштудировать около 20-и томов Штайнера, лежавших не читанными.
Летом 2009-го года я был в гостях у родственника и случайно поднял с пола майский номер журнала «Русский репортёр». Прежде я никогда не читал его, поэтому он вызвал у меня интерес. Родственник с готовностью мне его отдал, так как собирался выкидывать. В этом журнале я прочитал замечательнейшую статью, которая называлась «… и о погоде». В ней рассказывалось о жизни на труднодоступной метеостанции «Кепино» в Архангельской области. Раньше я был уверен, что работа на метеостанции заключается в сложной научной деятельности, связанной с многоэтажными математическими вычислениями. Поскольку мой склада ума сугубо гуманитарный, из-за этого я никогда даже не помышлял об этой деятельности, хотя, она вполне гармонирует с особенностями моего характера.
В статье я вдруг читаю диалог:
-- В Гидромет всех берут. Всех-всех-всех.
— То есть если некуда пойти, можно в метеорологи?
— Нужно.
От этих строк во мне вспыхнуло, подобно бензиновой луже, сильнейшее желание непременно работать на метеостанции. Я испытал мощный эмоциональный подъём и начал лихорадочный поиск информации по этому вопросу. В интернете нашёл нужные телефоны. Позвонил в отдел кадров архангельского гидромета. Выяснилось, что любого желающего с улицы, без навыков работы, там брать не готовы. В этом случае надо договариваться с каким-нибудь начальником метеостанции об обучении. Но по голосу кадровички чувствовалось, что люди им нужны. Если бы мне было до 35-ти лет, то я бы без колебаний, махнул бы в новосибирское училище метеонаблюдателей. Но мне уже стукнуло 44. Тогда я обратился в Тверской ЦГМС. Тут обнаружилось другое препятствие – из почти полутора десятков метеостанций области, возможность постоянного проживания имелась лишь на трёх. Две станции по разным причинам отпали и осталась метеостанция в городе Бежецке. Куда я с великой радостью и энтузиазмом направил свои стопы весной 2010 года.
Свободной там была лишь должность техника-агрометеоролога. В отличие от метеонаблюдателя, дежурящего сутки через трое, у техника-агрометеоролога, шестидневный график работы с семичасовым рабочим днём. В летний период полевые наблюдения проводятся через день. Мне эта работа была интересна и близка, так как за 9 лет до этого, на протяжении шести лет, я пытался самоутвердиться в сельскохозяйственной области. В результате, обогатился массой впечатлений и отрывочных сумбурных знаний, но видимого результата не получилось. И вот я вновь вышел на сельскохозяйственную тематику.
На метеостанцию я прибыл сразу после майских праздников. Мне предоставили для проживания сборно-щитовой убогий домишко, постройки 60-х годов. Но мне доводилось жить и в более неблагоустроенной обстановке. Поэтому бытовая сторона дела меня не пугала. Единственным малоприятным моментом был вопрос оплаты труда. Повторюсь, что имела место семичасовая, шестидневная рабочая неделя, которая оплачивалась в размере 5000 рублей. Питание, плата за электричество, дрова – всё за свой счёт. Из спецодежды только: на лето – промокающий плащ и резиновые сапоги, на зиму -- валенки и продуваемая ветром телогрейка. Но ради воплощения мечты я не обращал на этот факт особого внимания. Главное начать, там будет видно.
Первое моё знакомством с Бежецком, помимо визуального восприятия окружающей действительности, заключалось в покупке и прочтении местной газеты. "Бежецкий вестник" еженедельная, общественно-политическая газета. №18 13-19 мая 2010г. Первыми шли статьи о том, что губернатор Зеленин "пашет как раб на галерах": встречается с президентом, ставит заслон росту тарифов, решает проблемы движения электричек, в связи с пуском "Сапсана", посещает школы и т.п.. К слову сказать его официальный доход за прошлый год составил более 360 миллионов рубле, т.е. не меньше миллиона в день мужчинка заколачивал, чего бы за такие бабки и не поработать. Правда, в газете об этом не сообщали. Далее писали о том, что какому-то ветерану выкопали колодец, другому дали квартиру, о третьем написали просто, что, дескать, хороший человек, много работал, многое пережил, вот живёт в наших краях. Потом шли отчёты о торжественных мероприятиях, возложениях венков к обелискам, о путях повышения урожайности и т.д. Ну и листы с ТВ программой и рекламой. Такое же содержание газет было при социализме. Не удивительно, что мы были самой книгочитающей страной в мире.
Ляпота!
21.05.2010 г. Вчера ходил в поле наблюдать фазы развития клевера. Погода была безоблачная, теплынь, необработанная часть поля покрыта цветущими одуванчиками, птички щебечут, людей никого.
Ещё до выхода в поле, моя нынешняя начальница пугала меня, что работа очень тяжёлая, т.к. надо ходить на ближайшее место наблюдений за 5 км, а если засеют дальнее поле, то путь удвоится.
Но она-то не знает, что я старый романтик-путешественник и подобные походы только заряжают меня бодростью и оптимизмом. Чтобы не мотаться порожняком, на обратном пути захватил с несанкционированной свалки на обочине поля несколько досок. Ещё 3-4 полевых выхода и можно будет сколотить летний душ перед своей избушкой.
Вернувшись, занёс результаты измерений в журнал.Когда вернулся на станцию, спросил начальницу, есть ли в перечне кодов, которыми шифруется состояние погоды и окружающей среды, такое слово, как ЛЯПОТА-А-А!
К сожалению, официальный язык весьма ограничен и так писать нельзя. Завтра опять в поле - ЛЯПОТА-А!!!
24 мая. Одноэтажный городок. В полях.
В субботу опять ходил в поля. Ой, ЛЯПОТА-А-А!!!! Разделся по пояс, принимал на ходу солнечные ванны. На этот раз начальница поручила мне посмотреть, ведутся ли с/х работы на дальних полях. Объяснила на словах как до них идти. По ходу оказался в селение под названием Городище.
Забавно было наблюдать реакцию немногочисленных попадавшихся навстречу обитателей. Они провожали меня такими недоумёнными взглядами, словно видели не человека, а австралийское кенгуру, хотя к этому моменту я уже накинул рубашку на свой спортивный торс. Не обнаружив следов сельскохозяйственной деятельности, решил возвращаться не по дороге, чтобы вновь не приводить в смятение местное население, а пройтись полями. Форсируя дренажную канаву, снял ботинки, остудил ноги в прохладной воде. Некоторое время шёл по траве не обуваясь.
Вспомнились туристические походы на Камчатке. Нынешнее путешествие выгодно отличалось тем, что не было опасности встретить медведя. Глядя под ноги, на свои высокие шнурованные ботинки, также вспомнил и чеченские похождения, когда я в одиночестве курсировал по полю под Шали, между расположением батальонов, отправляясь на разбор очередной уголовщины. Но в данном случае отсутствовали мины и снайпера.
Короче говоря, моё субботнее путешествие отличалось от моих прежних похождений полной безопасностью. Даже комаров и мух лёгкий ветерок уносил прочь. От этого в душе возникло восторженное ликование и одновременно умиротворение и покой. Ещё немного и я попал бы в Нирвану.
С момента выхода и до момента возвращения, прошло 4 часа. Начальница сказала: "Вы наверное устали, можете отдыхать." На что я ответил: "Если и устал, то совсем чуть-чуть. И это приятная усталость. Вот у станка я действительно уставал – выматывался."
Про небольшую усталость я приврал, т.к. наоборот, испытывал подъём сил и готов был ещё столько же пройти.Неизрасходованную энергию направил на хозяйственные дела: заточил болгаркой два тупых топора, а потом дорубал сухостой, который образовался от растущих у станции деревьев. Болгарку я купил за день до этого, специально для хозяйственных нужд, т.к. на станции кроме двух топоров, которые не точились уже несколько лет, плохонькой пилы, молотка и трёхгранного напильника, больше ничего нет. С таким набором жить в сельской местности весьма проблематично.
В воскресенье решил пройтись по второй половине Бежецка, в которую ещё не заглядывал. Обнаружил в ней пару музеев (Шишкова и Андреева /создатель русского оркестра/), и несколько памятников: Шишкову, семейству Гумилёвых, Андрееву и ещё какому- то артисту.
Город в высшей степени малоэтажный, по сути, большая деревня, преобладают одноэтажные дома, трёхэтажные – редкость. Ощущение такое, что строительство здесь велось с царских времён и до пятидесятых годов советской власти, потом всё замерло.
Зашёл на ж/д вокзал. С трудом нашёл его здание, оно затерялось в кустах. Какая-нибудь захудалая платформа «Берёзки дачные» между Москвой и Тверью намного более многолюдна, чем ж/д вокзал в Бежецке… какой-то захудалый полустанок.
Вечером чистил ботинки для выхода в понедельник в поле, в это время к колодцу за водой подошла дежурный метеонаблюдатель и спросила меня, почему я не поехал в выходной в Тверь. На что я ответил: «А что я там забыл? Потратить 400 рублей, чтобы весь выходной слушать техномузыку от соседа?»
27 мая. КАМАЗы с навозом
Продолжаю делиться остатками своих впечатлений о жизни в Бежецке и его окрестностях, пока они ещё бросаются мне в глаза и не превратились в повседневный фон.
В последний полевой выход , мне требовалось найти следы сельскохозяйственной деятельности на полях, чтобы было за чем наблюдать летом. Пошёл в указанном начальницей направлении и был приятно удивлён картиной: у животноводческой фермы экскаватор грузил КАМАЗы навозом…! Неслыханное дело по нынешним временам (в то же время тверской мясокомбинат работает на сырье из Южной Америки) . До этого, по всей Тверской области я встречал лишь руины скотных дворов, а тут навоз разгребали экскаватором!
В этот же день я отчётливо понял одну историческую деталь из прошлого нашего государства. Помню, по истории проходили, как крестьяне были недовольны тем, что землю в общинах нарезали полосами, да в разных местах. Когда ты сидишь за партой в городской школе, то эта информация воспринимается столь же абстрактно и безразлично, как аксиома о том, что гипотенуза короче суммы катетов.
А тут я шёл и увидел узкую полосу земли вспаханную под огород, которая тянулась метров на сто. А потом, возвращаясь, я, как и в прошлый раз, решил пройтись полями. Оказалось, что данный участок местности имел большее понижение чем тот, по которому я бродил ранее и я попал в сильно заболоченную низину.
Хлюпающая в ботинках вода вызвала отчётливое воспоминание о проблеме чересполосицы в царской России. Я подумал, что если бы наделы крестьянам нарезали квадратами, то одни участки оказывались бы на возвышенностях, а другие в болотах и получилось бы, что одним всё, а другим ничего. А длинная полоска захватит и косогор, и болотину и в среднем все будут в равных условиях. Вот такие думки посетили меня в последний полевой выход.
Коль уж я заговорил об истории. В атмосфере бежецкой жизни мне стала отчётливо понятна роль декабристов в культурном и промышленном развитии сибирских городов, где они сидели и отбывали срока. О каком культурном развитии людей можно говорить, если здесь на ФМ вещает лишь «Радио ретро», а телевизор с простой антенной ловит только три центральных канала и люди не могут даже составить себе представление о передаче «Дом-2».
К тому же на официальные 30 тысяч населения нет ни одного книжного магазина. Его роль выполняет газетный киоск, владельцы которого только по заказу привозят книги.
Если в этот городишко поселить пару Сахаровых или Солженицыных и дать им возможность нести людям свои знания, они тут просто всё на уши поставят.
Кажется я уже писал, что неоспоримым преимуществом Бежецка перед Тверью является то, что здесь хорошо ловятся на коротких волнах зарубежные радиоголоса, но при этом интернет быстрее 60-70 кбит/сек не работает.
Одна из метеонаблюдательниц в разговорах постоянно повторяет, что молодёжи в городе некуда выйти. А я ей ещё в первый раз сказал, что в больших городах молодёжи хотя есть куда выйти, но там, куда они выходят, им всё равно нечем заняться. Какая разница, будут они сосать пиво сидя на куче дров или на скамейке у фонтана?
Радует то, что за всё время хождений по Бежецку я видел лишь один использованный шприц, а в Твери они встречаются гораздо чаще.
